100-летие КГБ Республики Беларусь

Из приказа № 178 от 17 августа 1945 года по Могилевской межкраевой школе НКГБ СССР: «Согласно приказу ОК НКГБ СССР от 16. 08. 1945 г. № 1098 с сего числа вступил в исполнение обязанностей начальника Могилевской МКШ НКГБ СССР. Майор госбезопасности Неклюдов»…

Валентин Леонидович Неклюдов (1910–1979) — легендарная личностью. В годы Великой Отечественной в составе знаменитой кузницы партизанских кадров — ОМСБОН НКВД СССР — он участвовал в обороне Москвы. С февраля 1942 года — комиссар, с августа 1942‑го по июль 1944 года — командир спецотряда «Боевой» НКГБ БССР, действовавшего на территории Витебской, Минской, Вилейской областей Беларуси и в Алитусском, Вильнюсском, Утенском уездах Литвы.

7 марта 1942 года спецотряд «Боевой» в количестве 44 бойцов под командованием А. С. Горячева, укомплектованный и известными спорт­сменами-добровольцами, в сильную пургу перешел на лыжах линию фронта через Витебские (Суражские) ворота. В его составе были три заслуженных мастера спорта, опытные альпинисты, борцы, бегуны и даже профессиональный егерь — охотник на волков и медведей.

В те мартовские дни в составе «Боевого» перешел линию фронта и 17‑летний Николай Подшиваленко. Командир отряда Горячев поначалу брать его не хотел — мол, больно мал, одна морока с таким: может растеряться, струсить, убежать. Кто его знает…

Однако комиссар «Боевого» Неклюдов отстоял бойкого парнишку. И Коля стал адъютантом комиссара, о чем не без гордости и юмора рассказывал спустя десятилетия на встречах с сотрудниками КГБ Республики Беларусь.

В мае 1942 года произошла памятная конспиративная встреча с группой из 12 местных подростков, рвавшихся в партизаны, во главе с Геннадием Капустенком. Дело им нашлось сразу. Да и проверить пацанов не мешало. И вот Неклюдов разослал юных и не очень партизан-разведчиков по участкам железной дороги Вильнюс — Поставы — Двинск — Полоцк. Нужно было определять количество немецких эшелонов, характер перевозимых ими грузов, время и интенсивность движения. Максимальный охват объектов позволял быстро передавать по рации в Центр ценные сведения, которые давали возможность советской фронтовой авиации успешно уничтожать с воздуха эшелоны врага.

В середине лета 1942 года Неклюдов создал также группы самообороны, вооруженные пулеметами и винтовками, в деревнях Церковище, Залесье, Юзефово, Климовщина, Фортуново и ряде других. Часть из них была затем принята в отряд «Боевой», иные группы передали в только что созданные другие партизанские отряды Дриссенской бригады.

Тот же Геннадий Капустенок, пришедший в «Боевой» 16‑летним пацаном, вспоминал:

— Бывали у нас и курьезные встречи с будущими партизанами. Летом 1942 года на Россонщине застигла нас ночью в дороге гроза. Спрятались было под крышу сарая на гумне. И вдруг слышим, как кто-то зашел за ворота и, тяжело дыша, давай выкручивать намокшую от дождя рубаху.

«Что, вымок?» — спросил того незнакомца из темноты Неклюдов. А чтобы с ходу не выдать себя, нарочито громко, как полицай, задал ему «опасные» вопросы: «Разве ты не знаешь приказ пана коменданта, что после захода солнца нельзя выходить из дома? Оружие есть?».

«Нет, нет оружия!» — испуганно пробормотал тот парень и бросился наутек. Неклюдов ловко поставил ему подножку, тот рухнул у ворот как сноп. Командир тут же навалился на него — и вдруг нащупал на поясе незнакомца пистолет… А когда того, уже обезоруженного, поставили у стены, командир «Боевого» тихо шепнул мне: «Да вовсе никакой не лазутчик он».

Так произошла наша встреча с Александром Ивановым. Это был истинный партизан! Он совершил немало диверсий в тылу врага, показав себя отважным, сообразительным, инициативным и профессиональным бойцом. Стал впоследствии командиром диверсионной группы отряда «Боевой». Александр был награжден орденом Красной Звезды, медалью «Партизану Отечественной войны» I степени. Бои для него и после освобождения Беларуси не закончились. Сотрудник МГБ БССР Александр Иванов геройски погиб на Сморгонщине спустя шесть лет после окончания Великой Отечественной, участвуя в ликвидации остатков бандитизма…

Немало боевых операций было на счету «Боевого». Четырежды он прорывался из блокад карателей…

Летом 1942 года партизаны Неклюдова в ходе поэтапно проведенной операции освободили из немецких концлагерей, располагавшихся в Боровухе‑1 и Боровухе‑2 в Витебской области, более 30 человек, многие из них влились в спецотряд «Боевой». Помогали военнопленным партизаны Павел Королев, Николай Костин и 14‑летний Дима Потапенко.

Впрочем, конечно, бывали и неудачи.

Свидетельством тому одна из довольно хитроумных многоходовых операций абвера, заключавшаяся в попытке внедрения в «Боевой» своей опытной агентуры. Так случилось с партизанским агентом «Стасей», которая находилась, как потом выяснилось, на связи у самого оберфельдфебеля Штаха из абвера. Потому-то и не взорвались две магнитные мины, которые дали ей партизаны «Боевого»…

«Стася» до самого ареста продолжала играть роль агента — связника с резидентурой абвера в составе Рыбальченко, Полякова, Кузина, Суходольского, Филимончика, Музыкина и Лысовского, внедренных в отряд.

В середине мая 1944 года успех, казалось, сопутствовал абверу, в чем мог убедиться один из разработчиков операции оберфельдфебель Штах, читая сообщение своего агента Рыбальченко: «Группа, в которой нахожусь, является составной частью отряда «Боевой», состоит из 60 человек. Задача группы — разведывательно-диверсионная. Вооружение: 6–7 пулеметов ручных, столько же автоматов, остальные — винтовки. База отряда находится между хуторами Выспа и Весенча. Днем выставлен один пост, ночью — два. Землянок — пять. Группой командует старший лейтенант Сева, командиры разведки — Кустов, Плотников, Заботин. Командирами взводов являются Лопаухов и Вогульский. Имеется рация, работает с 13.30 до 16 часов ежедневно. Наиболее удобный подход к группе — через хутор Выспа или по большаку из гарнизона Рудники. Штаб отряда находится в Бегомльском районе, там 100 человек, которые в случае наступления Красной Армии придут в Рудницкую пущу».

Признаком правдоподобности в признаниях всех семерых «беглецов» было то, что они, выезжая с немцами в Рудницкую пущу, оставили записку, в которой предупреждали партизан «Боевого»: немцам известно место их дислокации. Такая записка была действительно найдена недалеко от лагеря 4‑й Лиозненской партизанской бригады. Однако на самом деле все обстояло гораздо сложнее.

В ходе перепроверки агент «Юзеф» сообщил: Рыбальченко, Кузин, Поляков являлись активными помощниками немцев, были у них на хорошем счету и пользовались неограниченным доверием, даже жили вместе с ними в одной казарме, хотя бывшим советским военнопленным это возбранялось. Кроме того, вместе с немцами они выезжали на карательную операцию против партизан в район Рудницкой пущи.

Известны стали и другие подозрительные моменты, о чем сообщили партизаны, в кругу которых часто находился Рыбальченко. Оказалось, что он исподволь интересуется расположением партизанских баз в Рудницкой пуще и задачей группы, а также тем, где находится основной отряд, кто его командир. Проявлял Рыбальченко завуалированный интерес и к организации сеансов радиосвязи, к шифрам.

От пристального внимания контрразведчиков «Боевого» не укрылась и встреча Рыбальченко с поварихой Марией Семеновой. Вспомнилось, как два месяца назад встретили ее на хуторе Малые Салки, где та проживала со своей сестрой. Радушным хозяином хутора был Франц Радевич. Он «приютил» обеих женщин, «спасавшихся» от угона в Германию. Характеризовал их Радевич положительно — поэтому Марию и взяли на время поваром в «Боевой». Правда, готовила она не ахти как. И здесь тоже прослеживалась взаимосвязанная цепочка… Радевич был срочно задержан. Он-то и оказался агентом-связником абвера, в чем сам признался.

Вскоре через агентуру стало известно: оберфельдфебель Штах, докладывая командиру 105‑го карательного отряда об очередном полученном от своего агента сообщении, настаивал на том, чтобы не трогать небольшую партизанскую группу на хуторе Гумба, а ударить по основной группе, находившейся в Рудницкой пуще. Но шеф карателей своими людьми рисковать не захотел и решил действовать иначе.

В десять часов утра 9 июня 1944 года карательный отряд в количестве 150 человек скрытно подошел к хутору Гумба. Бой был коротким. Партизаны сражались мужественно, отстреливаясь до последнего патрона…

Тем временем в отряде после срочного ареста Рыбальченко были задержаны остальные его подельники. Наступал «момент истины». Стало ясно, что Филимончик, Лысовский и Музыкин являются простыми исполнителями и служат лишь прикрытием для основной группы диверсантов.

В ходе следствия Кузин, Поляков и Суходольский назвали 17 известных им немецких агентов в местечке Белые Берега и пятерых — в Рудницком районе Литвы. Также сообщили данные на 19 человек, обучавшихся с ними в школе абвера. Кроме того, Суходольский назвал фамилии еще 14 курсантов из второго набора школы.

Шеф диверсантов Рыбальченко сдал шестерых агентов в местечке Белые Берега Брянского района. На территории Литвы он также указал на немецкого агента — солтыса местечка Рудники и шестерых своих агентов в Рудницком районе. А потом сообщил и о второй части своего задания — создать агентурную сеть из неустойчивых партизан и с их помощью получить нужные абверу сведения. То есть ему предстояло самому лично и вместе с подельниками провести полную разведку партизанских сил и мест их дислокации… Все эти данные он должен был передать Штаху через агентов Радевича и Семенову.

На последнем для него допросе Рыбальченко заявил: «А потом мы должны были убить всех вас, а кого-то одного из командиров захватить в качестве «языка» и вместе с документами и радиостанцией доставить в СД города Вильнюса. Я все сказал!».

Спустя время свое веское слово по этому поводу сказал военный трибунал…

Всего за время активных действий в тылу противника спецотряд «Боевой» пустил под откос 125 эшелонов противника, уничтожил и повредил 102 паровоза, 1.058 вагонов и платформ, три бронепоезда, 113 автомашин и мотоциклов, четыре бронемашины, восемь танков, один самолет противника, взорвал и сжег 78 мостов и 16 воинских складов с боеприпасами, разрушил свыше девяти километров железнодорожных путей. Был проведен 31 бой с оккупантами. При непосредственном участии Валентина Леонидовича Неклюдова были созданы шесть партизанских отрядов, насчитывавших в своих рядах более 440 человек. А какими критериями можно измерить ценность и огромный объем проделанной «Боевым» разведывательной работы?..

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года за образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленные при этом отвагу и героизм В. Л. Неклюдову присвоили звание Героя Советского Союза. Он был награжден также орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды, боевыми медалями и знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».

P. S. В этой публикации использованы документальные материалы, предоставленные автору Белорусским государственным музеем истории Великой Отечественной войны.

Автор: Николай СМИРНОВ
Газета: «Белорусская военная газета. Во славу Родины»
16 января 2015